. начало игры.
Тиль стояла на высоком выступе и  смотрела на горизонт. Там темнела серая полоса, темная и мрачная, сильно выделяясь на фоне безоблачно-голубго неба и пронзительно синего моря. Тиль слегка хмурила белые брови, поджимала уши и нервничала: кончики прижатых ушей подрагивали, а огрызок хвоста прижимался к телу максимально, будь он целым, определенно прилип бы к брюху. Не от страха, от напряжения. Что-то неуклонно влекло врлчицу туда, вниз, прочь с гор, дальше от равнин, к неприветливым холмам, диким, продуваемым ветрами пляжам, шумному, дикому и необузданному морю. Рожденная за пределами этого маленького мира, она тем не менее чувствовала небывалое родство с ним. Но долголапые, высокие и прыгучие Пожиратели не привлекали ее так, как влекли мускулистые, сильные, шрокогрудые Викинги, пропахшие солью и рыбой. Штиль едва слышно заскулила. Подобные слабости она позволяла себе только когда была одна.
Впрочем, затея ею задуманная, требовала не только ума, но еще и некоторого количества морд, лап и челюстей. Одна она не справится.  Волчица закинула голову и затянула громкую, высокую песню. Сильный, высокий голос подхватило эхо и понесло его далеко вперед, во все стороны вокруг. Хвост, вернее его остаток, приподнялся вверх, уши навострились. Скопа была готова доминировать. Тем паче, что на состайников она смотрела, как на тараканов, не более. Они вызывали странное, неосознанное презрение, побуждая волчицу высокомерно кривить нос и корчить губы в брезгливой гримассе.
Сейчас волчица звала не всех. Ее песня скорее кричала: "Я здесь, а где ты?"
Тиль пока просто спрашивала, где ближайшие к ней волки стаи, никоим образом не побуждая их идти к ней, но явно подразумевая, что потом она их позовет.

Она услышала тихий скрежет когтей даже сквозь свою песню. Услышала мягкое шуршание шерсти. Еще до того, как волк вспрыгнул на вершину скалы, Сарк знала, кто это. Только один зверь в стае имел столь длинные когти, презирал скрытность, необходимую для охоты на птиц и мог не ответить на вой зовущего. Губы Штиль едва заметно дрогнули в улыбке. Прекрасно. Лучшего варианта и найти нельзя. Нужен ли еще кто-то для ее задумки? Нет.
Увлекшись своими мыслями, она позабыла о Волке и чуть заметно вздрогнула от его тихого голоса.
- Мне нужно попасть на берег. -  не глядя на Рогатого, вот так, без обиняков и хитрости, прямо и трердо заявила серая. Будь на месте Хулы какой-то другой волк стаи, Тиль использовала бы другую легенду, но Хула... Хула был сыном морского народа. Он знал их земли, знал, как туда попасть, знал, наверняка знал, где патруль не пройдет. Он был идеальным вариантом.
Волчица повернула голову в упор уставившись на рогатого. Ее взгляд, обычно брезгливо и высокомернл взирающий на волков, сейчас был открыт. Она не бросила взгляда на рог или глаз, не поморщилась и не усмехнулась. Но ее глаза горели огнем предвкушения, короткий хвост метался из стороны в сторону.
- Разумеется, мы вернемся сюда. Потом. И принесем добычу, что оправдает наше отсутствие еслм что... Но мне надо. Очень. Тиль умела убеждать, когда  требовалось. Она могла самую толику польстить. Могла позволить себе флирт... Но Хулу обманывать она не собиралась. Более того, Тиль была уверена, что этот здоровяк сам мечтает попасть домой.

Скопа всматривалась в высокую белую фигуру, неказистую, неуклюжую... Хула был сыном птицеедов по крови своей, это чувствовалось. Слишком долговязый. Слишком тонкие ноги. И длинные. И сильные. И при этом он обладал удивительно густой и мягкой шкурой и.... Зубами рыболова. Скорее всего его мать была украдена Викингом, а Хула стал следствием этого союза. Таких вот полукровок кругом было достаточно, но Штиль этого не понимала. Впрочем, не смотря на явное сходство с рыбоедами, она и вовсе была пришлой. Не ей судить.
Волчица тряхнула косматой шеей, прогоняя мысли. Волк поторопил. Разные глаза Сарк сощурились, губы брезгливо раздвинулись и на долю секунды мелькнули белые зубы, слишком длинные для птицееда.
- Не торопи меня! - не смотря на внутреннее раздражение, голос Тиль был спокоен, разве что выше стал на пол октавы. Она замерла на краю, дожидаясь, пока самец тоже остановится.
-Ты прекрасно знаешь земли рыбредов, Рогатый, но как на счет наших земель? Охота ли тебе нарваться на своих?... Которые тебе все также чужды. М? - говоря, волчица подошла к волку и неторопливо обошла его кругом, жеманно щуря свои такие странные глаза. Возможно, она казалась высокомерной. Гордой. Надменной. Но эта стая была ей чужой, не смотря на то, что эти волки ее вырастили. И Тиль, как никто, понимала белого.
Впрочем, торчать на скалах вечно не стоило.
- Давай на нашей земле поведу я? -Тиль лукаво покосилась на волка и развернулась на восток, к центральным землям.
- Поверь, идти по краю земли сейчас не совсем разумно, Ро совсем чокнулся с этими границами. Так что идем по скалам. А там по верху кряжа и в долину, на ничьи земли.
Проговаривала волчица задумчиво, скорее для себя, чем для волка, уже по ходу, плавно и уверенно переставляя лапы, ловко взбираясь по выступам на верхнюю гряду, чем напугала нескольких чаек. Те взмыли в небо, оглашая окрестности тоскливыми криками.

Волчица повернула уши, прислушиваясь к ворчанию здорвяка. Закатив глаза, волчица едва слышно фыркнула себе в усы.
- К твоему сведению, не все идут на охоту в долину, - голос самки звучал равнодушно, но Сарк на самом деле была слегка раздражена. Большой зверь, а ведет себя хуже волчонка. Нытик какой-то. Не подойди, не коснись... Губы волчицы вновь дрогнули в брезгливой гримасе. Она птичников считала мерзкими, но, похоже , рыбоеды еще более противны. Тиль так погрузилась в свои мысли, что слегка запнулась и, чуть нахмурившись, попыталась воспроизвести в голове вопрос волка. Когда до нее наконец дошел смысл, она громко расхохоталась.
- А чего ты хотел? Ты относишься к каждому... Как? Вот мне ты велел не подходить, иначе убьешь. Неужели ты думаешь, что тебя за это станет кто-то любить? - Штиль с хохотом перепрыгнула на очередную скалу. Неожиданно волчица стала резко серьезной. Перемена произошла так внезапно, словно волчицу подменили. Будто на ту сторону приземлился другой зверь.
- Ты чужд им. Ты пугаешь их. Ты другой, - волчица слегка дернула плечами, будто пожимая ими. Глаза ее сощурились, взгляд смотрел сквозь скалы, которые она знала, как себя,  и... Ненавидела. Губы вновь брезгливо дрогнули. Горы стали ей домом, но были чужими.
- То, что нам чуждо, то что отличается, - оно пугает. Штиль покосилась на волка.
- Меня ты не путаешь. Даже не противен. Но из уважения к тебе я не стану приближаться. Из уважения, заметь. Я не боюсь тебя. Волчица перескочила на очередную скалу, от которой тянулся длинный, узкий путь на кряж.

Белый зверь прыгал с камня на камень и утопал в полосе грядущей бури, игнорируя реплики и фырканья своей спутницы, пока та не рассмеялась. Этот смех хлыстом ударил по сознания, пусть он и был недолгим, мнимым порывом кратчайших эмоций, на смену которым пришла суровая реальность и накрыла серостью впереди идущую самку, что прервав путь для очередной триады, задумчивого взгляда, ну а он. Он лишь оскалившись в ухмылке поравнялся с волчицей и повел носом по ветру.
- Страх, испуг. Чужак, пришлый, другой, урод. Все это - жалкие попытки оправдать своих собственных монстров засевших в душе, которые скуля забиваются в дальний угол при виде более сильного, жуткого монстра, и на оборот, со злорадным ехидством кидаются обвинениями и угрозами на тех, кто оказался слабее.
Он говорил спокойно, не задумываясь, словно кем-кем-во в сотый раз зачитывал очередную сказку для неретивых щенков. А та, что металась в своем сознании от ненависти к презрения, и не знала виновных своих бедах продолжила путь, и рогатый волк лишь помотал головой.
- Уважение - это лишь пустой набор звуков как и страх, неприязнь, брезгливость. Мы оправдываем свои сомнения этими пустыми высказываниями, гордясь тем, что они цепляют слабоумных, и злясь, когда сильный нарекает нас точно так же.
Очередной толчок и он еще на шаг ближе к небу лишь для того, что бы потом рухнуть вниз и утопить равнины в густой, липкой горячей крови. Но нет времени поддаваться иллюзиям и мечтаниям, впереди маячит куцехвостая самка, которая и не подозревает о своей участи, и вряд ли белый волк ей сообщит об этом, пока не ступит на прибрежные земли, и не вонзит клыки в ее плоть.
- Ты собралась уважать меня даже не зная кто я, не пытаясь понять отчего в шкуре охотника на птиц, последние вплетают раз за разом кровавые перья. ты собралась уважать бесплотного демона, ведь ты даже не знаешь истинных имен.
Усмешка и очередной прыжок, он чувствовал себя в горах неуклюже, неуместно. И как прискорбно не было, но Штиль оказалась праваа, "далеко не все уйдут на охоту, а покидать земли птициедов с боем одному не очень уж и бравое дело, в мире достаточно глупых смертей".
Белый зверь неуклюже прыгнул на очередной выступ и пошатнувшись резко обернулся, нахмурившись он пытался понять, чем вызвано ощущение слежки, но так и не заметив в скалах опасности, продолжил путь, закончив недавно начатую реплику.
- Не стоит клясться в верности тому кто назвался Богом...

Если бы драка была между волками, все сложилось бы иначе. Если бы два самца дрались за нее, Тиль, она бы развернулась, и ушла прочь. Если бы драка была за другую волчицу, Тиль понаблюдала бы. Если бы волки дрались за землю, то скорее прошла бы мимо. Но кот - это другое.
Хула был для Штиль никем. Она могла сейчас взять, и пройти мимо, предоставив волку и коты выяснять отношения. Но двуликая решила иначе. Оценив, с какой стороны пуму решил атаковать Аруло, Скопа иетнулась в сторону, взбираясь на выступ. Со стороны могло показаться, что она сбегает с поля боя. Но нет. Приметив пуму сверху, волчица напрягоа натренированные ноги и прыгнула, намереваясь придать пуму весом, или вовсе опрокинуть. Высота была не особо большая, всего два-три волчьих корпуса.

Рога как и всегда достигли цели, вот только вместо того, чтобы наброситься на упавшего кота, он был вынужден делать круги и забираться на верх, ведь прыгнувшая в атаку с боку Тиль сбила того с лап, и кугуар остался на верху. Все маневры белого зверя заняли меньше минуты, и картина, открывшаяся глазам была далеко не приятна. Та, чту он выбрал своим золожником и провожатым,  намеревалась налететь на кошачьи лапы с выпущенными когтями.
- О луна...
Закатив глаза и фыркнув, он поспешил к павшему коту под углом, со спины. Для того что бы убить не обязательно метить в глотку, и он прекрасно это знал, отточил свои навыки не за один день, кое что почерпнул из знаний нового брата Диоса. Подкравшись к пуме со спины, Хула разинул пасть и постарался ухватиться за позвоночник, намереваясь переломить его, и вонзиться рогом под ребра кота, протыкая легкое.

Сильный удар в челюсть  почему-то сопроводился привкусом крови. Волчица облизнула губы, проверяя вкус.... Нет, это кровь кота. Поднявшись на лапы (надо же, коту удалось уронить ее у самого края. Еще полметра и она рухнула бы вниз), Штиль обнажила зубы, приближаясь к коту с другой стороны. Пуме приходилось отступать назад, к обрыву. Сделав ложный выпад, Скопа уловила краем глаза движение  белого. На всякий случай, волчица напружинилась, готовясь вонзить зубы в глотку пуме, если этого не сможет сделать ее угрюмый спутник.

Тиль замерла над пропастью. Морда волчицы не выражала ровным счетом никаких эмоций... Но собрата ей было откровенно жаль. Хотя нет, это слово не совсем подходило под состояние Тиль. Волчице было жалко упущенного шанса, жалко, что она не успела воспользоваться знаниями Рогатого, не успел выведать у Хулы лучшие пути... Сам волк никаких струн в душе волчицы не затронул, разве что был чуть более приятен, нежели остальные собратья. То, что по рождению Хула принадлежал другой стае, привлекало ее больше, чем что бы то ни было еще. Но он, в конце концов, не один такой. Лишь в глубине глаз можно было разглядеть легкое смятение - такая смерть была вполне почетной, но в то же время.... Тиль не хотела, чтобы Хула погиб. Вот так.
Волчица тряхнула косматой шеей, стряхивая оцепенение. Закатное солнце краснело на горизонте, берег ждал ее.
Холм карибу --->