Я никогда до того не знал, как нечто, что ты любишь, что ты держишь рядом с сердцем, может разрушить твою жизнь, превратить тебя в пыль. Но все равно, ты не можешь поборать чувства - несмотря на опасность, оно всегда останется красивым и завораживающим зрелищем. Пару дней спустя Лунного Дня, что для меня чувствовалось вечность назад, грянул шторм. Черные тучи, что зловеще наклонялись над родным домом, разрывали в дребезги тысяча молний - словно огненные змеи, они командовали небесамт, и гром их шипения разносился на мили и мили. Волки были исруганны, жрецы чувствовали гнев божествм - это было наказанием, но за что? Чем мы провинились? Я никогда не узнал ответа. Голоса старика-вожака и совета перекрикивали шум погоды, прося волков укрыться в гротах подозерами. Мой отец, мой стальной и безчувственный отец, говорил с неподдельной тривогой в голосе. И тогда я понастоящему импугался, и страх медлеено пожирал мое молодое сердце. На секунду, на одно мгновение, я подумал - я должен выжить любой ценой. Я не думал ни о матере, не о волках стаи, даже Иса не посетила мое мысли - это был я и только я. После, когда мы пережили напасть, я понял из этих мыслей, что я - прирожденный эгоист.
  Я вспомнил о белоснежной подруге лишь когда увидел ее силует в испуганной толпе - мы все бежали в одну сторону, в сторону спасения, но посмотрев на нее, на то, как она еле дышит, как спотыкается о сырую землю, когда ее толкают старшие, я забыл о верности направления, приближаясь к Исе. Она улыбнулась, сквозь грязьи страх. Я сожалел о том, что волновался лишь о себе, но показывать этого не стал.
   И тогда началась вьюга, снег белым демоном украл наше зрение, забрав наше спасение, его острые кристалии царапали морду, словно ледяные когти. И он выл, как раненный зверь - громче грома, громче топота чужих лап. Снег начал собираться у наших лап - нашу могилу уже зарывали ледяные крупицы. Мы шли, вопреки нашим шансам, но каждый шаг давался все сложнее, холодный воздух резал легкие. Я не хотел больге идти, я хотелось упасть замертво и уснуть вечным сном, стать новой картиной смерти, чье дыхание я чувствовал на затылке. Я родился в снегу, в снегу я и найду покой - это было бы так красиво и жутко. Но я не мог уйти в мир иной, я должен был защитить Иса. Холод не был так страшен для нее, ее сердце было сделано из льда - из слияния воды и ветра, как же ей повезло! Я и не заметил того момента, когда путь стала вести она, а не я. Сознание медленно ускользало от меня, и последнее, что я услышал, были взволновоные голоса моей матери и моей лучшей подруги.
  Я проснулся в гроте, темном и сыром, но полном моих состайниках - на лицах некоторыхзамерзли слезы. Матери рыдали, прижимая к себе превратившиъся в лед волчат, лапы отцов были стерты в кровь от камней. Мое зрение было размытым, нечетким, словно кромка моего глаза превратилась в лед, моя кровьхолодная и густая, каждый вздох - подвиг. Чужие голоса были гулким эхом, я едва различал слова, но был бес понятия, ктоих говорит. В конце-концов, я снова закрыл глаза, надеясь, что сон заберет хоть часть моей боли.
  Я проснулся вновь, и в этот раз я чувствовал себя живым. Я поднял голову, с трудом осматривая свое окружение - я был в лазарете, вместе с другими волками под присмотром жрецов. Как я узнал позже, я был в отключке три дня - все это время за мной следили лекари, стабилизируя мое состояние. В метели погибли семьволчат и два взрослых волков, более десятка, включая меня, были на грани смерти. Черезпару часов после пробуждения, меня навестила семья и Иса. Вместе с ними я вышел наружу, видя бескрайние, белые просторы. Некоторые деревья были сломаны, другие скрипели под весом снега. И не смотря на ужас ситуации, я чувствовал ностальгию. Некоторые чувства просто не убьешь.
  Когдамы вернулись домой, отец и мать былы на удивление тихими - в логове наступило зловещее молчание. Потом они заговорили, они сказали правду, они рассказали о их намериниях. И я помню каждое слово.
Мы давно хотели тебе сказать, но мы не считали тебя готовым. Но недавно ты видел Смерть, и ты выжил. И ты более чем готов. Мы далеко не друзья вожака - этот маразматический старик и его безмозглый выводок погубит стаю. Мы знаем лучше, мы спасер эту стаю, востановим ее прежнее величие, уничтожим эту жалкую пародию на существование. И ты, сын мой, станешь наследником, а после - самим вожаком. Единая Стая достайна нас.
  И я поверил ему, и я принял его слова близко с сердцу, рядом с белизной снега и любовью к Исе. Достаточно близко, что бы разбить сосуд своей души. Я никогда небыл прежним - я стал холодным, я стал скрытным. Я стал более похож на себя сейчас.